Французы основали Константинопольскую Латинскую империю[†††††††††††], а ее католическим патриархом стал венецианец. В подходящий момент с крестоносцев и Византии было снято папское отлучение. Другие западные вожди стали королями Фессалоники, герцогами Афин или принцами Морей (Пелопоннес) - не более чем разбойничьих государств, существовавших по милости Венеции, которая эксплуатировала их, но не всегда могла контролировать. Себе венецианцы оставили Крит, получивший название «Кандия», и цепь островов Эгейского моря, защищавших торговое сообщение с Константинополем, отныне полностью перешедшее в руки венецианцев.
Взяв и разрушив христианский Константинополь, католики- «франки» сравнительно легко добились того, чего не смогли достичь германские захватчики в IV-V вв. и что оказалось не под силу агрессорам последующих столетий - персам, арабам и болгарам. Иннокентий III слишком поздно стал сожалеть о своеволии и непокорное-
ти крестоносцев, об их ужасной, но вполне предсказуемой жестокости и алчности при захвате имперской столицы. Теперь он совершенно точно знал, что безвозвратно упущены все шансы на подлинное объединение Латинской и Византийской церквей, по крайней мере в обозримом будущем. Современные историки способны проследить и более долговременные последствия этих событий. Самый могущественный папа в истории Римской церкви инициировал хорошо испытанную и традиционную к тому времени операцию ради чисто религиозной цели - освобождения Иерусалима и Гроба Господня. Но почти сразу же это движение вышло из-под его контроля и попало в руки людей, которые руководствовались причудливой смесью мотивов, замешанных в той или иной мере на жажде обогащения и стремлении к захватам, приправленных толикой уверенности в своей правоте, свойственной тем, кто убежден, что Бог на их стороне. А поскольку все эти мотивы подкреплялись непревзойденными организаторскими способностями венецианцев и совершенством военного искусства французов, крестоносцы оказались неодолимыми. Именно эти способности и умения обеспечили успех Четвертого крестового похода, и они же в будущем - с конца XV до середины XX в. - успех европейцев в подчинении или контроле большей части мира. Но осуществляли эту экспансию и пожинали ее плоды уже не папы и церковь, а государства Новой Европы.
Возрождение Византии

ля и Сицилии. Приготовления Карла шли уже полным ходом, когда сицилийцы восстали против французской оккупации. В пасхальный понедельник 1282 г. по сигналу вечерних колоколов они перебили тыс. французских солдат в Палермо, а затем предложили корону Сицилии арагонскому королю Педро III. Хотя участие в этом Византии так и не было достоверно установлено, оно по крайней мере столь же вероятно, как и первоначальный венецианский замысел изменить направление Четвертого крестового похода. Однако вне зависимости от того, планировалась «Сицилийская вечерня» или нет, она оказалась самым действенным ответом Византии французам, которые втянулись в почти трехсотлетние войны с испанцами за Южную Италию. С надеждами организовать поход на Константинополь пришлось распрощаться.
Тем не менее Византия перестала быть великой средиземноморской державой и, как часто бывает в подобных случаях, оказалась неспособной контролировать те силы, которые сама же и вывела на сцену. В 1311 г. несколько тысяч каталонских и арагонских наемников, нанятых византийцами, захватили герцогство Афинское. Древние классические здания Акрополя - Пропилеи и Парфенон - превратились, соответственно, во дворец испанского герцога и в церковь Св. Марии. Из всех «латинских» правителей позднесредневековой Греции испанцы были, вероятно, самыми алчными и, вне сомнения, самыми организованными. Испанские рыцари стали крупными землевладельцами и открыли новые торговые возможности для купцов из Генуи и Барселоны. Словно стремясь подчеркнуть свою отстраненность от прежнего духа крестовых походов, герцогство Афинское в 1388 г. заключило союз с флорентийским банкирским домом Аччаюо- ли. Союз баронов, захвативших землю, и купцов-капиталистов, впервые доказавший свою силу в 1204 г., вновь продемонстрировал высочайшую эффективность.

Еще по теме Латинская империя:

1. Глава 2 Латинское Владычество на Востоке. Эпоха Никейской и Латинской империи. Никейская Империя (1204–1261)
2. Церковные отношения в эпоху Никейской и Латинской империй
3. Латинская и Никейская империи XIII века в китайских летописях
4. Императоры Латинской империи, и правители мелких независимых государств, существовавших на территории Византии после 1204 г.

13 апреля 1204г. Константинополь сдался крестоносцам. Власть византийских василевсов была низложена, и столица империи ромеев стала главным городом нового государства, которое современники называли Константинопольской империей, или Романией, а исследователи предпочитают именовать Латинской империей. Впрочем, первоначально новое государство не имело ничего, кроме имени и столицы: императора еще предстояло избрать, а территорию — отвоевать у греков.

Выборы императора состоялись 9 мая. После продолжительных совещаний и упорной борьбы константинопольский престол был отдан не наиболее авторитетному вождю Четвертого крестового похода Бонифацию Монферратскому, а фландрскому графу Балдуину: за него стояла французская часть войска и венецианцы, опасавшиеся влияния монферратского маркиза. Через неделю, 16 мая 1204 г., в церкви св. Софии состоялась торжественная коронация первого императора Романии. И вот что примечательно: едва прошел месяц после победы крестоносцев, а побежденная Византия уже оказывала влияние на обычаи победителей, во всяком случае на внешние формы императорской власти. Балдуин рассматривал себя как преемника Юстиниана и Комнинов; он носил пурпурные сапожки и его плащ был расшит на византийский манер изображениями орлов; он подписывал свои грамоты красными чернилами и скреплял их печатью, где на одной стороне было начертано по-гречески: «Балдуин, деспот», а на другой — по латыни: «Балдуин, христианнейший император милостью божьей, правитель римлян, вечный август». Византийская титулатура сохранялась при новом дворе: венецианскому дожу был пожалован титул деспота, а один из виднейших крестоносцев — Конон Бетюнский — сделался протовестиарием.

Однако, принимая внешние формы организации константинопольского двора, пышность которого так импонировала крестоносцам, Балдуин с пренебрежением относился к грекам, третируя их как схизматиков и предателей. Константинополь был разграблен, православное патриаршество заменено католическим (патриархом стал венецианец Томмазо Моросини), греческая знать, искавшая сближения с латинянами, оттеснена на задний план: ее едва терпели, и только один греческий аристократ, Феодор Врана, женившийся на несчастной Агнесе, вдове двух императоров — Алексея II и Андроника I, — получил доступ в высшую феодальную иерархию Латинской империи: он стал сеньором Апра во Фракии. Остальные же, обманутые в своих надеждах, очень скоро были вынуждены оказать сопротивление франками поддержать или независимых греческих правителей, которые появились теперь в разных концах византийского мира, или же болгарского царя Калояна.

Отказ Балдуина от союза с греческой знатью затруднял и замедлял завоевание Византии крестоносцами. Другой причиной, препятствовавшей успешному распространению власти латинян, явились трения в самом лагере победителей. Разнородное и разноплеменное воинство (французы, фламандцы, ломбардцы) было на короткое время объединено общей целью — захватом богатств Константинополя; когда же перед завоевателями встала конкретная задача раздела захваченной добычи, недолгое единомыслие уступило место ожесточенным раздорам.

Прежде всего разгорелся конфликт между Балдуином и Бонифацием Монферратским. Бонифаций должен был получить, согласно договору, заключенному накануне выборов, земли в Малой Азии и Крит, однако он предпочел обменять малоазийские владения на Фессалонику. Впрочем, как Фессалонику, так и Малую Азию еще предстояло отвоевать у греков. Бонифаций, в отличие от Балдуина, был тесно связан с греческой аристократией: он женился на вдове Исаака Ангела Марии Венгерской — еще молодой и красивой — и собрал вокруг себя византийцев, недовольных константинопольским императором. Он даже действовал как защитник юного Мануила — сына Марии и Исаака — и тем самым расположил к себе часть греческого населения. Бонифация приняли некоторые фракийские города (в том числе Дидимотика), не принадлежавшие к отведенному ему уделу; он послал войска к Адрианополю, где уже стоял гарнизон Балдуина. В противовес этому отряды императора были двинуты к Фессалонике. Назревало вооруженное столкновение, и только вмешательство венецианского дожа Дандоло предотвратило войну.

Вслед, за тем обнаружились противоречия между венецианцами и крестоносным войском. Правда, еще в марте 1204 г. венецианцы составили договор, обеспечивший им три четверти захваченных ценностей и «четверть и полчетверти» территории. Отходящие к Beнеции области были определены другим договором, составленным осенью 1204 г.; венецианцы выторговали себе острова Ионического моря, земли от Коринфского залива до Адрианополя, Пелопоннесу Эвбею, Лампсак и ряд пунктов у проливов и во Фракии — широкую полосу владений, простиравшихся от Далмации до Константинополя и обеспечивавших Республике св. Марка безопасность на морских подступах к Причерноморью. Однако эта обширная программа не была осуществлена; в частности, Пелопоннес (а на некоторое время и Эвбею) Венеции пришлось уступить Бонифацию (взамен Бонифаций продал Венеции права на Крит, завоевать который он, видимо, не рассчитывал).

Разногласия ослабляли победителей. К тому же ям приходилось бороться не только с греками, силы которых постепенно консолидировались в Эпире и Малой Азии, но и с болгарами. Весной 1205 г. население Фракии восстало против крестоносцев. Опираясь на поддержку греческой знати, болгарский царь Калоян вторгся во владения империи. 14 апреля 1205 г. половецкая кавалерия Калояна напала на лагерь латинян у Адрианополя и, симулировав бегство, увлекла Балдуина и его рыцарей в засаду. Император попал в плен (там он и погиб, в Тырнове), множество отборных воинов сложило голову в бою. В последующие годы Калоян не раз совершал походы на территорию Романии, и уже казалось, что не Латинская империя, а Болгария сделается господствующей державой на Балканском полуострове, но внезапная смерть Калояна (в 1207 г.) и начавшиеся усобицы остановили натиск болгар.

Разгром при Адрианополе заставил латинян перейти к обороне. На Востоке они были остановлены и по Нимфейскому договору 1214 г: получили лишь северо-запад Малой Азии.

Успешнее развивалось латинское наступление на Балканах. Бонифаций и его вассалы: Жак д"Авень, Оттон де ля Рош, Гийом Шамплитт, Жоффруа Виллардуэн — действовали в Средней Греции, на Пелопоннесе, на Эвбее, и Фессалоникское государство очень скоро вобрало в себя большую часть Греции. Именно здесь и образовалось ядро латинских владений, многие из которых пережили падение Константинопольской империи в 1261 г.

Новый латинский император, брат Балдуина Генрих Генегауский (1206—1216), отказался от той неприкрытой враждебности к грекам, которая отличала политику его предшественника и, подобно Бонифацию, пытался найти взаимопонимание с византийской знатью. В частности, был расширен лен Феодора Враны, получившего теперь Адрианополь и Дидимотику (частью от империи, частью же от Венеции); константинопольское правительство вступило в соглашение с греческими правителями Трапезунда и вместе с ними вело военные действия против греческих же правителей Никеи. Нередко греческие города торжественно встречали Генриха, рассчитывая, что он сможет обеспечить замирение на Балканах и защитить страну от вторжений болгар. Но часть греческой знати по-прежнему оказывала сопротивление: Лев Сгур не сумел преградить Бонифацию путь через Фермопилы, но в Коринфе и Арголиде он стойко удерживал свои позиции. После смерти Сгура оборону возглавил Феодор Ангел. Правда, в 1209 г. ему пришлось сдать Коринф, но Арголиду он сохранил как ленник крестоносцев. Впрочем, вскоре его обвинили в нарушении феодальной верности и лишили лена. Сам Генрих в одном из посланий, адресованных итальянским прелатам, жаловался на презрительное отношение греков к победителям.

Стремясь к консолидации сил, правительство Генриха улучшило отношения с Фессалоникским государством. Дочь Бонифация Агнеса была выдана за Генриха: торжественно отпразднованная свадьба (4 февраля 1207 г.) символизировала заключение союза.

Постепенно оформлялась политическая структура новой империи. Уже в октябре 1205 г. (весть о смерти Балдуина еще не достигла тогда столицы, и Генрих считался только «модератором» государства) был подписан договор, определявший объем власти императора и его отношения с венецианцами и с вассалами.

Наиболее значительным вассалом императора был, разумеется, правитель Фессалоники. Однако 4 сентября 1207 г. Бонифаций погиб в битве с болгарами, оставив Фессалоникское государство своему двухлетнему сыну от Марии Венгерской — Димитрию. Смерть Бонифация открывала дорогу для всевозможных интриг; бароны Фессалоникского государства разделились на две группировки: одни поддерживали претензии ломбардских вассалов Бонифация, стремились к теснейшему союзу с Монферратом и к независимости от Константинополя, другие же отстаивали союз с латинским императором и оставались верны легитимному наследнику, который в своей колыбели и не догадывался о кипевших страстях. Энергичное вмешательство Генриха определило исход борьбы: император со своими рыцарями хитростью проник в Фессалонику, подавил заговор ломбардцев и в начале 1209 г. возложил на Димитрия королевскую корону.

Конфликт был улажен, но Фессалоникское королевство ослабело. За его счет упрочились другие латинские княжества Греции. Гийом Шамплитт, первый правитель Пелопоннеса, уехал во Францию, и его владения после ловкой интриги перешли к его соратнику Жоффруа Виллардуэну. В 1209 г. он признал себя прямым вассалом константинопольского императора и получил в награду от Генриха высокий титул сенешала империи. Его владения образовали княжество Ахайю (или Морею).

Другие феодальные сеньории возникли в Средней Греции. Сподвижник Бонифация бургундец Оттон де ля Рош стал герцогом (или, как его называли греки, «великим господином») афинским. В отличие от ахайского князя он считался вассалом фессалоникского короля и в соответствии со своей вассальной присягой активно поддерживал Марию Венгерскую против ломбардцев. Позднее, однако, он стал — по части своих земель — вассалом римского папы и, таким образом, в какой-то мере ослабил связи с Фессалоникским королевством.

Владения афинского герцога охватывали также часть Пелопоннеса (Аргос, Навплий, Дамалу); его вассалами были бароны Фив. Кроме Сент-Омеров, державших от герцога Фивы, под властью де ля Роша не было больше крупных сеньоров, и Афинское герцогство не стало — в противоположность другим крестоносным государствам — совокупностью независимых бароний; поэтому-то на его территории возникло не так уж много замков — символов баронской независимости.
От фессалоникского государя зависели первоначально и другие бароны Средней и Северной Греции. Область между Парнасом и Коринфским заливом составила сеньорию Салоны, которая долгое время служила опорным пунктом латинян в борьбе с греками Эпира. Другой важной сеньорией был маркизат В одоницы, прикрывавший проходы в Среднюю Грецию с севера. Негропонт (Эвбея) стал леном Жака д"Авеня, который разделил остров на три феода, передав их трем ломбардским рыцарям. В 1209 г. Негропонт признал сюзеренитет Венеции, что было крупным успехом Республики св. Марка.

Венецианцы закрепились и на других островах, однако большей частью это были владения не Республики, а венецианских рыцарей; наиболее значительным среди этих ленов было герцогство Наксос, где правил Марко Санудо; сперва вассалы империи, герцоги Наксоса признали затем своими сеньорами ахайских князей. Венецианцы утвердились и на Крите.

Наконец, в вассальные отношения с Латинской империей вступили некоторые византийские и славянские феодалы. Михаил Ангел, деспот Эпира, признавал себя вассалом императора лишь временно и формально. Зависимость трапезундского правителя Давида Комнина и племянника Калояна деспота Слава носила чисто номинальный характер — это были скорее союзники Генриха, нежели его подданные. Уже известный нам Феодор Врана, носивший титул кесаря, находился в более тесной зависимости: со своего лена в Адрианополе он должен был выставлять 500 всадников. На аналогичных условиях нес службу и Георгий Феофилопул, лен которого находился на северо-западе Малой Азии.

Завоевание крестоносцев привело к утверждению в Греции форм феодализма, характерных для Франции. Как раз в то время, как в Западной Европе ускоряется развитие феодальных отношений, возрастает денежная рента, распространяется аренда и появляются предпосылки для образования сословной монархии, — в Романии завоевание искусственно создавало условия для консервации отсталых форм феодализма.

Романия являлась страной с ярко выраженным преобладанием аграрной экономики: прогрессивное развитие провинциальных городов, наметившееся в XI—XII вв., было теперь пресечено. Победители — и крестоносные сеньоры, и особенно венецианцы — отнюдь не были заинтересованы в том, чтобы поддерживать и поощрять греческое ремесло и торговлю. Греция все отчетливей превращалась в страну, производящую вино и оливковое масло, разводящую шелкопряда. Она вывозила сельскохозяйственные продукты и славилась по всей Европе поставками монемвасийского вина — мальвазии.

Города Романии, построенные латинянами на базе византийских крепостей или воздвигнутые заново в труднодоступных местностях, были большей частью бургами: крепостные стены и донжон составляли их основные элементы. Кроме крупных греческих центров (Константинополь, Фивы, Адрианополь, Фессалоника, Коринф), городской характер носили порты (Кларенция, Патры, Навплий, Негропонт), где обычно венецианцы основывали свои колонии и строили церкви: так, Модон и Корон на юго-западе Пелопоннеса стали опорными пунктами венецианского экономического влияния. Главный город Морей — Андравида — представлял собой просто большую деревню, насчитывавшую несколько тысяч жителей: соседний Клермон служил замком, где пребывал двор, а Кларенция — портом.

Если верить «Морейской хронике», крестоносцы сохранили в Романии старые аграрные порядки; однако «Ассизы Романии» заставляют внести существенные коррективы в это утверждение. Основная масса морейских крестьян, именуемых западным термином «вилланы», оказалась в положении бесправных крепостных: они не могли ни уходить от господина, ни выдавать замуж дочерей без разрешения феодала; имущество виллана, умершего без наследников, переходило господину, да и при жизни крепостного феодал мог отнять у крестьянина его движимость и его надел (стась); крестьянин не имел права выступать свидетелем против феодала в серьезном уголовном процессе, и, напротив, феодал, убивший чужого виллана, отделывался лишь тем, что возмещал ущерб хозяину убитого; свободная женщина, выходившая за крепостного, теряла и имущество, и свободу, а потомство от такого смешанного брака причислялось к сословию вилланов.

В наиболее бесправном положении находились крестьяне, которых «Ассизы Романии» именуют nicarii (по-видимому, этот термин происходит от греческого χαπνιχαριοι, т. е. «неимущие крестьяне»); если виллан, ушедший от господина и проживший 30 лет во владениях другого феодала, становился крепостным нового сеньора, то никарию право 30-летней давности не давало защиты от претензий прежнего владельца.

Морейские крестьяне должны были платить денежную ренту, сохранявшую греческое название «акростих»; она колебалась в зависимости от размера стаей от 1 до 8 иперпиров; кроме того, крестьяне выполняли личные повинности (despoticaria), включавшие, помимо барщинных работ на господском домене, также обязанность строить замки, сооружать господские мельницы и прессы. Если акростих и despoticaria генетически восходили к византийским повинностям, то баналитеты — скорее всего, западного происхождения: морейские крестьяне должны были пользоваться господской печью для хлеба» мельницей и виноградным прессом, уплачивая за это известную часть продукта.

Помимо крепостных, в Романии существовали и свободные крестьяне, жившие обычно обособленно от вилланов, в поселениях, которые именовались комитурами. Свободные крестьяне имели право распоряжаться плодами своих трудов, выступали свидетелями при составлении завещаний, и считалось, что они не могут быть обложены новыми податями без их согласия. Как то было в Византии, морейские комитуры сохраняли коллективную ответственность за уплату налогов. Число свободных крестьян, по-видимому, было невелико.

Особую категорию свободного крестьянства составляли горцы (в том числе обитавшие на Тайгете славяне), которые жили под властью своих вождей, не платили налогов, но привлекались для несения военной службы. Это была привилегия, сохранившаяся от времен до латинского завоевания.

Владения феодала состояли, как и повсеместно, из домениальных земель, возделываемых вилланами и наемными работниками, из крестьянских наделов и земель, сдаваемых в аренду (terre appactate) крепостным и свободным людям. К сожалению, количественное соотношение всех этих элементов нам не известно. Характерной формой крестьянской аренды — восходящей, возможно, к византийским традициям — было возделывание запущенной земли, принадлежащей не господину виллана, а другому феодалу: когда крепостной разбивал виноградник на участке постороннего феодала, половина виноградника принадлежала виллану, который обычно платил за нее ренту своему господину. Если виллан умирал бездетным, эта половина виноградника переходила его господину.

Помимо домена и крестьянских наделов, феодальная собственность складывалась из рыбных ловель, мест для добывания соли; феодалу принадлежали всякого рода монопольные права (например баналитеты) и пошлины, доходы от ярмарок, кабачков, церквей и т. п.

Система феодальной иерархии, образованию которой так долго и упорно препятствовали традиции византийской государственности, теперь сложилась в Греции в классически завершенной форме. Немногочисленный господствующий класс, оказавшийся в завоеванной стране, среди этнически чуждого населения, рассчитывающий на поддержку лишь сравнительно узкой группы местной знати, должен был искусственно поддерживать систему личных связей и ее идеологическое оформление — понятие рыцарской верности и чести. При дворах в Константинополе, Фессалонике и особенно в Андравиде вырастало поколение рыцарей, славившихся своей доблестью и прочно державшихся за традиции, которые на Западе в XIII в. уже начинали казаться обветшалыми. Здесь создалась, как тогда говорили, Новая Франция — но с самого своего рождения она была устарелой.

Наилучшим образом нам известно феодальное устройство Морей, отражавшее в какой-то степени государственный порядок всей Латинской империи.

Вступление рыцаря в иерархию начиналось с обряда оммажа: став на колени, безоружный, он объявлял себя вассалом сеньора за тот или иной лен (перешедший ему от отца или иного родственника, либо же инфеодируемый, т. е. жалуемый господином); сеньор поднимал его и целовал в уста, а вассал на евангелии приносил клятву верности. Одновременно с оммажем совершалась инвеститура — символическая передача перстня, перчатки или жезла. Оммаж и инвеститура оформляли передачу лена — но только после года и дня владения вассал приобретал юридические права на держание и не мог быть лишен своей земли.

Оммаж и инвеститура устанавливали как личные, так и поземельные связи между сеньором и вассалом» Вассал приносил клятву верности сеньору, становился его «человеком», должен был с оружием защищать его интересы и, наоборот, сам находился под его покровительством — военным и судебным. Эта система личных связей, лишь в зародыше существовавшая в Византии XII в., восходила к нормам западноевропейского права.

Основной обязанностью вассала была военная служба: вассал должен был нести гарнизонную службу в крепостях и участвовать в экспедициях. В Морее сохранялось принятое во Франции разделение военных экспедиций на дальние походы (ost), предпринимаемые под командованием ахайского принца против внешнего врага, и на походы местного значения (chevauchee), вызванные столкновениями феодальных сеньоров или локальными конфликтами с греческим населением. Гарнизонной службе латинские завоеватели придавали огромное значение: крепости (замки) были оплотом их владычества — неудивительно, что «Ассизы Романии» тщательно регулируют права феодалов в отношении замков. Далеко не каждому рыцарю разрешалось воздвигнуть себе крепость, и сам ахайский князь не мог распоряжаться своими замками без санкции вассалов.

Длительность военной службы и число воинов, выставляемых с каждого лена, строжайше регламентировались феодальным правом Морей.

При завоевании страна была разделена на более или менее однородные рыцарские лены, которые затем распределялись между крестоносцами в зависимости от знатности или от роли в военных действиях: одни получили целый или половинный лен, другие — несколько ленов. Общее число ленов в Морее составляло примерно 500 или 600. Это свидетельствует о сравнительной немногочисленности прослойки завоевателей и объясняет всю необходимость для них союза с византийской знатью.

Морейские феодалы делились на несколько разрядов. Высшую группу составляли бароны, bers de terre, как их называли, считавшиеся пэрами ахайского князя. Наиболее крупными барониями были Матегрифон и Каритена в плодородной долине Алфея, а также Пахры; эти баронии насчитывали 22—24 рыцарских лена каждая. Морейские бароны были независимыми суверенами в своих землях: им принадлежали такие регалии, как право чеканить монету, они располагали высшей юстицией (правом выносить и осуществлять смертный приговор), могли беспрепятственно строить крепости. Они выходили на войну с собственными знаменами, и никто не мог судить их, кроме совета 12 пэров, где Виллардуэны заседали вместе со своими баронами.

Основное ядро морейской знати составляли так называемые ligii, и подобно тому, как князь выступал первым среди баронов, бароны рассматривались как высшие из лигиев. Лигии были вассалами князя или баронов, и их главной обязанностью являлась военная служба. Теоретически лигий нес службу круглый год: четыре месяца на границе, четыре — в замке и четыре — находился в собственном доме, откуда его могли в любой момент вызвать. Однако если предстоял дальний поход, сеньор должен был предоставить вассалу 15 дней на «боры.

Хотя лигии не могли строить замки и чеканить монету и не располагали высшей юрисдикцией, их привилегии были значительными: они являлись членами совета своего сеньора, имели право вершить суд над своими вассалами (помимо дел, требующих смертной казни), свободно могли инфеодировать треть своей земли; они не нуждались в разрешении сеньора, чтобы выдать замуж дочь; они не могли быть задержаны иначе, как по обвинению в предательстве или убийстве; они не платили налога для выкупа сеньора или выдачи замуж его дочери. Всех этих привилегий не имели представители следующего слоя феодалов — так называемые люди простого оммажа. Их связи с сеньором были соответственно менее прочными, чем связи лигиев, и они несли военную службу в согласии с письменным договором, заключенным с сеньором. Если сеньор накладывал руку на держание лигия, последний не мог принести жалобу раньше, чем пройдет год и день, — в противном случае он лишался прав на землю. Зато человек простого оммажа мог обратиться с жалобой уже через 40 дней с момента захвата. Люди простого оммажа не имели своей судебной курии и обладали судебными нравами только в отношении крепостных.

Среди людей простого оммажа были полноправные рыцари и так называемые сержанты, или щитоносцы. Надел сержанта именовался «сержантией» и рассматривался как половина рыцарского лене: рыцарь, тяжело заболевший или достигший старости (60 лет), мог выставить вместо себя двух сержантов.

Особое место в среде морейской знати принадлежало греческой феодальной аристократии, архонтам или архонтопулам (франки называла их «греческими жантильомами»). Известные слои греческой знати приняли латинское завоевание и влились в ряды господствующего класса. Победители гарантировали им владение земельными наделами, которые, «Морейская хроника» обозначает греческими терминами «ирония» или ιγονιχον, приравнивая их к латинскому лену (φιε, фьеф в терминологии «Морейской хроники»). Такое отождествление в известном смысле справедливо: греческие архонты причислялись к разряду людей простого оммажа и, подобно им, несли службу на условиях договора. Однако некоторые различия в характере поземельной собственности между греческими и франкскими феодалами оставались; так даже «Ассизы Романии» закрепили за греческими жантильомами особую форму наследования: если лен морейского рыцаря переходил старшему сыну, то земли архонтов разделялись между всеми их сыновьями и дочерьми поровну. На греческих жантильомов, по-видимому, не распространялся обряд инвеституры: они получали свои земли в соответствии с византийскими правовыми нормами.

Специфической формой землевладения в Морее были так называемые casaux de parсon — поместья, находившиеся в совместной собственности греческих и франкских феодалов. Такое совладение, естественно, ускоряло процесс слияния византийских и западных норм права. Положение крестьян на территории casaux de parcon было крайне тяжелым: до нас дошли жалобы крепостных в округе Коринфа, изнывавших от эксплуатации двух сеньоров.

Особенно много греческих архонтов оставалось во внутренних областях Пелопоннеса, где они были вассалами де Бриэров, баронов Каритены; сыновья архонтов, воспитанные при дворе Жоффруа де Бриэра, принимали западные обычаи и сражались вместе со своим сеньором против византийских войск. Греческие жантильомы участвовали на стороне морейского князя и в битве при Пелагонии в 1259 г.

Смешанные браки в феодальной среде Морей стали обычным явлением, и даже морейский князь Гийом (1246—1278) женился на гречанке Анне, дочери эпирского правителя; на гречанке был женат и другой Гийом, герцог афинский. Постепенно в Морее образовался особый слой полуфранков-полугреков, так называемых гасмулов — результат и явный признак начинающейся ассимиляции завоевателей. Гасмулы говорили на греческом языке и, по-видимому, один из них написал по-гречески «Морейскую хронику» (см. выше), прославив подвиги франкских рыцарей на Пелопоннесе.
Постоянные контакты морейских рыцарей с греческими архонттами вели к тому, что византийское право не только сохранялось как обычай в среде греческих жантильомов, но и оказывало влияние на феодальное право Ахайского княжества. Между юридическими нормами «Ассиз Романии» и «Морейской хроники», с одной стороны, и правом, утвердившимся в Иерусалимском королевстве, с другой, существуют известные различия, объясняющиеся, скорее всего, византийским влиянием на юриспруденцию Морей; в частности, в Латинской империи вассал был значительно свободнее в праве апелляции на своего сеньора к государю — ахайскому князю или даже константинопольскому императору. Подобное установление, возможно, обусловлено было сохранением некоторых принципов римского права.

В состав господствующего класса входило и духовенство. Во главе латинского духовенства стоял константинопольский патриарх, которому подчинялись католические архиепископии и епископии. В Греции распространились цистерцианцы, францисканцы и доминиканцы, появились владения духовно-рыцарских орденов. Высшее духовенство влилось в класс феодалов: при разделе архиепископы получили по восемь рыцарских ленов, епископы — по четыре. В дальнейшем их владения быстро росли. Особенного влияния достиг архиепископ патрский, считавшийся примасом Морей: в середине XIII в. он купил у Гийома Алемана Патрскую баронию и таким образом прибавил к своим восьми ленам еще, принадлежавшие барону Алеману. После этого архиепископ Патр занял первое место среди морейских феодалов и обычно возглавлял знать при встрече ахайского князя или переговорах с ним.

За свои лены католические иерархи и духовно-рыцарские ордена должны были нести военную службу — однако в отличие от светских феодалов они привлекались не к охране крепостей, а лишь к обороне границ. Высшее духовенство участвовало в совете и суде князя — за исключением разбора тех преступлений, которые карались смертной казнью.

Положение латинской церкви было необычайно сложным. Прежде всего, чрезвычайно острым оказался конфликт между духовенством и светскими феодалами, которые еще в 1204 г. поспешили присвоить основную часть богатств византийской церкви; только после долгой борьбы Генрих Генегауский согласился возместить ущерб, выделив духовенству пятнадцатую долю всех земель и доходных статей с территории вне Константинополя. Затем ожесточенная борьба кипела между французским и венецианским духовенством, находившимся в привилегированном положении. Наконец, постоянное вмешательство папства в церковную политику Романии усугубляло трудности.

Но, разумеется, наиболее сложным был вопрос об отношении к греческому духовенству. Греческое население сохранило православие, и религиозная схизма на долгое время сделалась выражением неприязни к завоевателям: греки не только сохраняли свои обряды, но и отказывались платить десятину, поскольку ее не знало православное церковное право. Они отказывались вносить деньги за совершение таинства брака, как требовали латинские священники в Афинах: греки утверждали, что по их обычаю в таком случае дают лишь петуха и ковригу хлеба. Отказ от католичества, таким образом, явно переплетался с протестом против усиления феодального гнета.

Патриарх Моросини, осуществляя наиболее активную антигреческую политику в интересах венецианцев, пытался вовсе запретить православное богослужение в Константинополе. Напротив, и папа Иннокентий III, и наиболее дальновидные политики Романии искали компромисса с греческим духовенством. В Фессалоникском королевстве по крайней мере 5 из 11 епископий оставались в руках греков; здесь греческое духовенство пользовалось откровенной поддержкой Марии Венгерской. В других частях империи греки могли сохранить свою кафедру, лишь признав примат римского папы: только немногие епископы пошли на это, и среди них Феодор Негропонтский.

Но если высшая духовная иерархия состояла главным образом из католиков, то рядовые священники и диаконы были преимущественно греками, сохранявшими православие и свои обычаи. Они не приняли целибата, и вопрос об обязанности сыновей клириков нести военную службу оживленно обсуждался властями Романии. Кое-где греческие священники даже оказывали воздействие на латинян: так, на острове Мелос в середине XIII в. среди католиков распространился греческий обряд крещения, что вызвало неудовольствие римского папы.

Православный клир был неполноправным. Клирики платили акростих, а в некоторых случаях латинские феодалы принуждали священников выполнять ангарии. Хотя теоретически они сохраняли иммунитет и подлежали лишь церковному суду, на практике они были беззащитны перед знатными сеньорами: специальное папское постановление от 1222 г. разрешало епископам Романии освобождать латинян от наказания за насилие над православным клириком, который не оказал должного почтения крестоносцу или вел себя вызывающе в отношении римской церкви.

Папство пыталось взять под свое покровительство греческих монахов Афона, обещав сохранить привилегии св. Горы, но и здесь натолкнулось на сопротивление: среди афонских монастырей, по-видимому, только Ивирский согласился подчиняться престолу св. Петра. Греческое духовенство и монашество стремилось добиться создания (наряду с латинским) греческого патриаршества в Константинополе (подобная система уже существовала в Антиохии и Иерусалиме) и обращалось с соответствующими просьбами к Иннокентию III, — но письмо греческого духовенства было оставлено без ответа. Все это превращало православное духовенство в силу, резко враждебную завоевателям.

Высшие должностные лица Латинской империи рекрутировались из числа крупнейших земельных собственников: мы уже знаем, что пост сенашала Романии принадлежал ахайскому князю. Большая часть высших должностей государства соответствовала западноевропейским: и в Константинополе, и в Андравиде мы встретим маршала, великого коннетабля, канцлера, функции которых, впрочем, были недостаточно четко разграничены. Как и на Западе, суд творила здесь курия вассалов. Как и на Западе, управление доменами принадлежало капитанам: это были рыцари, жившие в замках и обладавшие административной, военной и судебной властью на окружавшей замок территории.

Вместе с тем на структуре государственного управления сказалось и византийское влияние. Византийская податная система не была уничтожена: поземельный налог, сохранивший (как и феодальная рента) греческое название «акростих», взимался в соответствии со старыми поземельными кадастрами. Должностное лицо, ведавшее финансами, носило греческое наименование — «протовестиарий», и в Морейском княжестве эти обязанности выполнял нередко кто-либо из греков.

Помимо латинских властей, в империи осуществляли управление также венецианские. Венецианцы имели в Константинополе своих судей и, по-видимому, свое казначейство. Главой венецианской администрации был подеста, которым после смерти Дандоло (29 мая 1205 г.) избрали Марино Дзено, получившего титул управителя (dominator) «четверти и полчетверти» Романии. В присяге, которую приносил подеста, он клялся подчиняться указаниям дожа и постановлениям константинопольского совета венецианцев, который ограничивал его власть так же, как Малый совет ограничивал власть дожа. Члены константинопольского совета (и в их числе подеста) входили в состав императорской курии: их было там 6 из 12, и они могли, таким образом, оказывать решающее влияние на политику Латинской империи.

Латинский Константинополь, как и Константинополь византийский, манил феодалов империи. Крупнейшие сеньоры Романии жили не в своих владениях, а в столице: здесь были у них дворцы, здесь скоро научились они нежиться в мраморных банях, наслаждаться роскошью шелковых одеяний. В Константинополе беспрестанно устраивались развлечения: турниры и состязания жонглеров на западный образец и ристания — на византийский.

Сближение завоевателей с представителями господствующего класса побежденных способствовало и культурному общению. Конечно, завоевание привело к упадку греческой образованности, к разрушению библиотек и школ; многие византийские писатели и ученые бежали на восток или в Эпир, рассчитывая на покровительство правителей новых греческих государств. Однако постепенно в Морее стала появляться новая, двуязычная интеллигенция, как анонимный автор «Морейской хроники» или Гийом де Мэрбеке, архиепископ коринфский, сотрудник Фомы Аквината, переводивший на латинский язык сперва Аристотеля, а затем и других греческих авторов — Гиппократа, Галена, Архимеда, Птолемея и Прокла. Деятельность Гийома де Мэрбеке содействовала знакомству Запада с греческой культурой и в какой-то степени подготавливала гуманистическое развитие.

Латинская империя оказалась недолговечной — она просуществовала едва более полустолетия. Ее непрочность объясняется многими причинами. Во-первых, разгром Византии не привел к окончательному крушению форм византийской государственности: сохранилась византийская податная система, Константинополь и в это время продолжал оставаться колоссальным потребляющим центром, куда стекалась высшая феодальная знать и где непроизводительно расходовались большие средства. Во-вторых, утвердившийся в Романии феодализм западного типа, основывавшийся на военно-иерархическом устройстве, был для Европы XIII в. уже архаичной, отмирающей общественной формой; его влияние, в частности, выразилось в том, что приостановился экономический прогресс в провинциальных городах Греции. В-третьих, распространение завоевателей по Греции приводило нередко к установлению двойного гнета — от греческих и франкских феодалов, что вызывало особенный протест вилланов в casaux de parcon. В-четвертых, своекорыстная политика венецианцев, подрывавших местную торговлю и ремесло, восстанавливала против латинян население греческих городов. Наконец, даже внутри господствующего класса обоих народов не произошло органического слияния, что обусловливалось в значительной степени неполноправным положением православной церкви.

Из всех латинских сеньорий на территории Византии наиболее устойчивой оказалась Морея, просуществовавшая до начала XV в. Но уже очень рано Латинская империя теряет свое преобладание на Балканах, уступая его новым греческим государствам, сложившимся в Эпире и Малой Азии.

Энциклопедичный YouTube

• 1 / 5

  За время латинского правления в Константинополе, установленная до них византийская государственная структура, не претерпела каких-либо заметных изменений. Византийская титулатура активно использовалась при новом правительстве. Например, венецианскому дожу Энрико Дандоло был дарован титул деспот . Один из участников Крестового похода - Конон де Бетюн стал протовестиарием . Сам император Балдуин I принял знаки царского достоинства: носил одежды византийских императоров, подписывал грамоты красными чернилами, а также скреплял их печатью, на одной стороне которой использовался титул: «Балдуин, деспот», а на другой: «Балдуин, христианнейший император милостью божьей, правитель римлян, вечный август» .

  Раздел земель (не сразу установившийся) привёл, в конце концов, к следующему распределению владений. Балдуин, кроме части Константинополя, получил часть Фракии и острова Самофракию , Лесбос , Хиос , Самос и Кос .

  Остальным предводителям крестоносцев, в качестве вассалов отчасти императора, отчасти фессалоникского короля , который сам считался вассалом императора, были розданы различные города и области в европейской части империи и в Малой Азии . Многие из этих земель предстояло ещё покорить, и крестоносцы лишь постепенно утвердились в некоторых из них, вводя всюду феодальные порядки, отчасти раздавая земли в лен западным рыцарям, отчасти сохраняя их, как лен, за их прежними владельцами, конфискуя земли православных монастырей. Византийское население, однако, сохранило, в большинстве случаев, свои законы и обычаи, прежнюю организацию местного управления и свободу религии.

  Распад Византии

  В лице побеждённых и победителей столкнулись две совершенно непохожие друг на друга культуры, две различные системы государственной и церковной организации, причём число пришельцев было сравнительно невелико (о нём можно судить до некоторой степени по тому, что венецианцы обязались перевезти на своих кораблях 33 500 крестоносцев).

  Балдуин I с пренебрежением относился к греческому населению. Греческая аристократия, надеявшаяся сохранить свои привилегии, была оттеснена на задний план. В среде самих завоевателей происходили частые несогласия, а между тем им постоянно приходилось вести упорную борьбу с возникшими на развалинах Византийской империи самостоятельными владениями. Греческая знать стала активно поддерживать греческие независимые государственные образования, которые появлялись на территории бывшей Византийской империи. Так, после взятия Константинополя крестоносцами, во Фракии были владения бывших византийских императоров Алексея Мурзуфла и Алексея III Ангела . На руинах ромейского государства процветал сепаратизм: в Эпире утвердился Михаил I Комнин Дука , а городами Аргос , Коринф и Фивы владел Лев Сгур .

  В Малой Азии возникли два сравнительно крупных государства - Трапезундская империя , где утвердилось потомство императора Андроника Комнина , и Никейская империя , где утвердился зять императора Алексея III , Феодор I Ласкарис . На севере у Латинской империи был грозный сосед в лице болгарского царя Калояна . Оба Алексея отступили перед натиском Балдуина , но ему пришлось столкнуться с Бонифацием Монферратским , поддержанным греками.

  В отличии от Балдуина, Бонифаций смог расположить к себе часть греческого населения. Ещё во время раздела Византии, он претендовал на Константинопольский престол, но против этого выступили венецианцы. Они желали иметь контроль над императором, и не доверяли маркграфу Монферратскому из-за его связей с византийской императорской династией Ангелов . В 1204 году Бонифаций, вместо предназначенных ему по договору владений в Малой Азии, овладел Фессалоникой с окружающей областью и часть Фессалии. Фессалоники согласно его планам должна была стать центром независимого королевства. Но на город предъявил права и император Балдуин I. Более того властителя Фессалоник признали фракийские города, которые по договору должны быть во власти Латинского императора. Назревало военное противостояние между Балдуином I и Бонифацием .

  Только соединёнными усилиями Энрико Дандоло , Людовика Блуасского и знаменитого Виллардуэна удалось примирить противников, после чего Бонифаций, вместе с сыном Мануилом, победил Льва Сгура и овладел Фессалией, Беотией и Аттикой. Фессалоникское государство признало верховную власть Балдуина I. В свою очередь, созданное государство крестоносцев на территории Афин Герцогство Афинское признал себя вассалам Фессалоник, а государство на Пелопоннесе Ахейское княжество стало прямым вассалом Латинской империи .

  Таким образом отказ Балдуина от союза с греческой аристократией, а также внутренние противоречия сделал невозможным установлением власти крестоносцев на всей территории Византии.

  Войны империи

  Во главе государства стал теперь - сначала как регент, а с 1206 года как император - брат Балдуина, граф Генрих Фландрский , всеми средствами старавшийся примирить противоречивые интересы, сталкивавшиеся в его государстве.

  Лидер Четвёртого крестового похода, первый король Фессалоники Бонифаций I Монферратский был убит в битве с болгарами (4 сентября 1207 года) в южной части Родоп . Его голова была отрезана и послана к царю Калояну в Тырново . В Фессалониках ему наследовал 2-летний сын от брака с Марией Венгерской - Димитрий , а Монферрат получил старший - Гульельмо .

  Политическая история

  Генрих Фландрский сумел привлечь на свою сторону греков Адрианополя и Дидимотиха, которые теперь жестоко страдали от Калояна и согласились подчиниться Генриху, с условием передачи их городов в лен Феодору Вране, женатому на Агнесе, вдове императора Андроника Комнина. Затем Генрих, отбив нападение болгар, сблизился с Бонифацием, женился на его дочери и собирался вместе с ним предпринять кампанию против Калояна; но в 1207 году Бонифаций, неожиданно наткнувшись на отряд болгар, был убит ими.

  Смерть Калояна освободила Генриха от опасности со стороны болгар и позволила ему заняться делами фессалоникского королевства, регент которого, ломбардец граф Оберто Биандрате, оспаривал корону у сына Бонифация от Ирины, Димитрия, и хотел передать её старшему сыну Бонифация, Вильгельму Монферратскому. Генрих вооруженной рукой заставил Оберто признать права Димитрия.

  Чтобы придать окончательную организацию политическому и церковному строю новой феодальной империи, Генрих 2 мая 1210 года , в долине Равенники, у города Зейтуна (Ламии), открыл «майское поле» или «парламент», куда явились франкские князья, крупные бароны и клирики греческих провинций, с 1204 года частью при помощи Бонифация, частью самостоятельно создавшие себе владения. В Морее, как стал называться Пелопоннес после франкского завоевания, Гильом де-Шамплитт и Вильгардуэн с 1205 года сильно расширили свои владения и победой при Кондуре (Мессиния) над ополчениями греческого дворянства основали франкское княжество Ахайю.

  В том же 1210 году был утвержден в Риме компромисс, по которому за патриархом, как делегатом папы, утверждались все его права, церкви и монастыри освобождались от повинностей, греческие и латинские клирики обязывались за полученную в лен землю платить византийский поземельный налог; непосвященные дети православных священников обязаны были службой баронам. Генрих старался по возможности уладить церковные отношения и примирить интересы православного населения и духовенства с интересами латинского духовенства и латинских баронов: первое стремилось завладеть церковными и монастырскими имуществами и обложить православное население десятиной в свою пользу, а вторые старались добиться секуляризации церковных имуществ и освобождения подвластных им жителей империи от всяких церковных поборов. Афонские монастыри, подвергавшиеся грабежам фессалоникских баронов, были сделаны «непосредственными вассалами» императора.

  После смерти Иоанна Бриеннского (1237) власть перешла в руки Балдуина II, который, не имея денег играл жалкую роль и принужден был ездить по европейским дворам и выпрашивать у них помощи; терновый венец Спасителя был заложен в Венеции, не на что было его выкупить, и его приобрел Людовик IX Святой .

  Потеря Константинополя

  Венецианцы часто посещали Константинополь со своими торговыми флотами, но войска с Запада не появлялись для поддержки Романии; Ватацес и его преемники ближе и ближе подступали к столице и перебросили свои войска уже в Европу: решительный шаг не предпринимался лишь из боязни перед монголами. Балдуин принуждён был заложить венецианским купцам собственного сына, чтобы получить денег; лишь в 1259 году его выкупил французский король.

  В 1260 году Константинополь держался лишь помощью венецианцев, незначительной вследствие того, что Венеция была в то время во вражде с Генуей; в том же году никейский дом восторжествовал над эпирским и его франкскими союзниками и вступил в союз с генуэзцами.

  25 июля 1261 года , во время отлучки венецианского отряда, Константинополь попал в руки греков; 15 августа император Михаил VIII Палеолог торжественно вступил в столицу. Балдуин, с латинским патриархом Джустиниани, бежал во Францию.

  
  
  Латинская империя и её вассальные государства. Столица Константинополь Язык(и) французский - официальный
  греческий Форма правления монархия Преемственность ← Византийская империя
  Византийская империя →
  

  Раздел земель (не сразу установившийся) привёл, в конце концов, к следующему распределению владений. Балдуин, кроме части Константинополя, получил часть Фракии и острова Самофракию , Лесбос , Хиос , Самос и Кос .

  

  Латинская империя и окружающие территории.

  В том же 1210 году был утвержден в Риме компромисс, по которому за патриархом, как делегатом папы, утверждались все его права, церкви и монастыри освобождались от повинностей, греческие и латинские клирики обязывались за полученную в лен землю платить византийский поземельный налог; непосвященные дети православных священников обязаны были службой баронам. Генрих старался по возможности уладить церковные отношения и примирить интересы православного населения и духовенства с интересами латинского духовенства и латинских баронов: первое стремилось завладеть церковными и монастырскими имуществами и обложить православное население десятиной в свою пользу, а вторые старались добиться секуляризации церковных имуществ и освобождения подвластных им жителей империи от всяких церковных поборов. Афонские монастыри, подвергавшиеся грабежам фессалоникских баронов, были сделаны «непосредственными вассалами» императора.

  Захват Константинополя византийцами

  Венецианцы часто посещали Константинополь со своими торговыми флотами, но войска с Запада не появлялись для поддержки Романии; Ватацес и его преемники ближе и ближе подступали к столице и перебросили свои войска уже в Европу: решительный шаг не предпринимался лишь из боязни перед монголами. Балдуин принужден был заложить венецианским купцам собственного сына, чтобы получить денег; лишь в 1259 году его выкупил французский король.

  В Эпире утвердившиеся было в Дураццо франки должны были уступить албанцам и сербам.

  В Кефалении и Занте держались пфальцграфы с по 1429 год .

  Деспоты ромеев (с 1418 года) герцоги Левкадские, в 1479 году были покорены турками. Во второй половине XVI века исчезли последние остатки латинской «Новой Франции».

  Правители Латинской империи

  Литература

  • // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : В 86 томах (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.

  Ссылки

  • Латинская империя . Восток-Запад: Великое противостояние . - Историко-географическое путешествие по Латинской империи вслед за Жоффруа де Виллардуэном.(недоступная ссылка - история ) Проверено 29 октября 2009.
  • Bowman, Steven. The Jews of Byzantium 1204-1453. Tuscaloosa, Alabama: University of Alabama Press, 1985.

  Государства крестоносцев
  Левант	Иерусалимское королевство · Антиохийское княжество · Графство Эдесское · Графство Триполи · Киликийское армянское царство · Кипрское королевство
  Франкократия	Латинская империя · Королевство Фессалоники · Ахейское княжество · Герцогство Афинское · Наксосское герцогство · Сеньория Негропонта · Венецианская республика (Stato da Màr) · Мальтийский орден (Госпитальеры)

  Французы основали Константинопольскую Латинскую империю, 88 а ее католическим патриархом стал венецианец. В подходящий момент с крестоносцев и Византии было снято папское отлучение. Другие западные вожди стали королями Фессалоники, герцогами Афин или принцами Морей (Пелопоннес) – не более чем разбойничьих государств, существовавших по милости Венеции, которая эксплуатировала их, но не всегда могла контролировать. Себе венецианцы оставили Крит, получивший название «Кандия», и цепь островов Эгейского моря, защищавших торговое сообщение с Константинополем, отныне полностью перешедшее в руки венецианцев.

  Взяв и разрушив христианский Константинополь, католики‑«франки» сравнительно легко добились того, чего не смогли достичь германские захватчики в IV–V вв. и что оказалось не под силу агрессорам последующих столетий – персам, арабам и болгарам. Иннокентий III слишком поздно стал сожалеть о своеволии и непокорности крестоносцев, об их ужасной, но вполне предсказуемой жестокости и алчности при захвате имперской столицы. Теперь он совершенно точно знал, что безвозвратно упущены все шансы на подлинное объединение Латинской и Византийской церквей, по крайней мере в обозримом будущем. Современные историки способны проследить и более долговременные последствия этих событий. Самый могущественный папа в истории Римской церкви инициировал хорошо испытанную и традиционную к тому времени операцию ради чисто религиозной цели – освобождения Иерусалима и Гроба Господня. Но почти сразу же это движение вышло из‑под его контроля и попало в руки людей, которые руководствовались причудливой смесью мотивов, замешанных в той или иной мере на жажде обогащения и стремлении к захватам, приправленных толикой уверенности в своей правоте, свойственной тем, кто убежден, что Бог на их стороне. А поскольку все эти мотивы подкреплялись непревзойденными организаторскими способностями венецианцев и совершенством военного искусства французов, крестоносцы оказались неодолимыми. Именно эти способности и умения обеспечили успех Четвертого крестового похода, и они же в будущем – с конца XV до середины XX в. – успех европейцев в подчинении или контроле большей части мира. Но осуществляли эту экспансию и пожинали ее плоды уже не папы и церковь, а государства Новой Европы.

  Возрождение Византии

  В XIII в. трудно было предугадать будущее развитие событий. Политическая и хозяйственная активность далеко не всегда сочеталась с военной квалифицированностью. Новые правители феодальных государств в Греции и Фракии воевали друг с другом и не могли защитить своих подданных от возобновившихся нападений болгар. С другой стороны, в Эпире (Западная Греция) и в Анатолии сохранились части Византийской империи, существовавшие теперь как самостоятельные государства. В 1261 г. одна из их армий внезапно захватила Константинополь, и Византийская империя была восстановлена под властью династии Палеологов. Торговые привилегии венецианцев отошли к их соперникам – генуэзцам.

  Западная Европа не смирилась с таким итогом; один за другим возникали планы возвращения Константинополя. Самую большую опасность для византийцев представляла экспедиция Карла Анжуйского, брата Людовика IX, который победил в Южной Италии наследников императора Фридриха II и получил из рук папы корону Неаполя и Сицилии. Приготовления Карла шли уже полным ходом, когда сицилийцы восстали против французской оккупации. В пасхальный понедельник 1282 г. по сигналу вечерних колоколов они перебили 2 тыс. французских солдат в Палермо, а затем предложили корону Сицилии арагонскому королю Педро III. Хотя участие в этом Византии так и не было достоверно установлено, оно по крайней мере столь же вероятно, как и первоначальный венецианский замысел изменить направление Четвертого крестового похода. Однако вне зависимости от того, планировалась «Сицилийская вечерня» или нет, она оказалась самым действенным ответом Византии французам, которые втянулись в почти трехсотлетние войны с испанцами за Южную Италию. С надеждами организовать поход на Константинополь пришлось распрощаться.

  Тем не менее Византия перестала быть великой средиземноморской державой и, как часто бывает в подобных случаях, оказалась неспособной контролировать те силы, которые сама же и вывела на сцену. В 1311 г. несколько тысяч каталонских и арагонских наемников, нанятых византийцами, захватили герцогство Афинское. Древние классические здания Акрополя – Пропилеи и Парфенон – превратились, соответственно, во дворец испанского герцога и в церковь Св. Марии. Из всех «латинских» правителей позднесредневековой Греции испанцы были, вероятно, самыми алчными и, вне сомнения, самыми организованными. Испанские рыцари стали крупными землевладельцами и открыли новые торговые возможности для купцов из Генуи и Барселоны. Словно стремясь подчеркнуть свою отстраненность от прежнего духа крестовых походов, герцогство Афинское в 1388 г. заключило союз с флорентийским банкирским домом Аччаюоли. Союз баронов, захвативших землю, и купцов‑капиталистов, впервые доказавший свою силу в 1204 г., вновь продемонстрировал высочайшую эффективность.